Стивен Кинг - Необходимые вещи [= Нужные вещи]
— Не дам, — сказал Генри, вытирая руки о край полотенца и глядя на Хью в упор.
— Не дашь? Какого дьявола это значит — не дам?
— Это значит, что ты слишком пьян, чтобы садиться за руль. Я это понимаю теперь, а ты поймешь, когда проснешься завтра утром.
— Слушай, — терпеливо сказал Хью. — Когда я отдавал тебе эти чертовы ключи, я думал, меня подвезут домой. Бобби Дагас обещал зайти на пару кружек. Не моя вина, что чувак меня на понт взял.
Генри вздохнул.
— Я тебе сочувствую, но ничего не могу поделать. Меня потянут в суд, если ты кого-нибудь задавишь. Вряд ли это волнует тебя, зато мне не все равно. Мне нужно обезопасить свою задницу. парень. В этом мире никто больше ей помочь не сможет.
Хью почувствовал, как обида, жалость к себе, несчастному, и отчаяние начинают сочиться из него, словно смрадная жидкость из давно забытой канистры с токсическими отходами. Он переводил взгляд с ключей, висевших позади стойки бара рядом с табличкой, гласившей: ЕСЛИ ВАМ НЕ ПО ДУШЕ НАШ ГОРОД, ВЗГЛЯНИТЕ НА РАСПИСАНИЕ ПОЕЗДОВ, на Генри и обратно. Он с удивлением и страхом понял, что вот-вот ударится в слезы.
Генри посмотрел поверх его головы на остальных клиентов, пребывающих все в том же выжидательном созерцании.
— Эй, вы, кто-нибудь едет по Касл Хилл?
Мужчины опустили глаза к столам и промолчали. Один или двое лишь похрустели суставами пальцев. Чарли Фортин нарочито замедленным шагом направился к мужскому туалету. Никто не вымолвил ни слова.
— Вот видишь, — сказал Хью. — Придется тебе отдавать мои ключи.
Генри решительно покачал головой.
— Если ты хочешь еще хоть раз зайти сюда и выпить пива, отправляйся на своих двоих.
— Ну что ж, так и быть.
Он говорил тоном обиженного ребенка, готового разрыдаться; он направился к выходу, опустив голову и стиснув кулаки; он ожидал, что кто- нибудь рассмеется; он даже надеялся на это; тогда бы он разнес эту забегаловку в пух и прах, пусть бы при этом работа отправилась к чертям собачьим. Но стояла полная тишина, если не считать бессвязного бормотания Рибы Макинтайра насчет Алабамы или чего вроде этого, в общем какого-то вздора.
— Можешь завтра забрать ключи, — крикнул Генри. Хью промолчал, поскольку в этот момент собирал все силы, чтобы не засандалить по пути своим тяжелым желтым рабочим башмаком по паршивой музыкальной машине, столь любезной сердцу Генри Бофорта. Справившись с этой задачей и так и не подняв головы, он вышел в ночь.
6
Морось постепенно перешла б дождь, и Хью догадывался, что к тому времени, когда он доберется до дому, может разразиться ливень. Ему всегда не везет. Он шел теперь достаточно прямо, не качался как раньше, видимо, свежий воздух помог проветриться, и беспокойно глазел по сторонам. В голове у него была сумятица, и он надеялся, что хоть одна живая душа подойдет и даст повод разрядиться. Сегодня сгодился бы любой повод, даже самый ничтожный. Он с сожалением вспомнил мальчонку, которого отпустил безнаказанным вчера днем. Сегодня уж он бы размазал его по мостовой. И не был бы виноват. В его времена сопляки смотрели, куда шли.
Он прошел мимо пустыря, на котором раньше красовался Центр Изобилия до того, как сгорел, потом мимо Шейте Сами, мимо скобяной лавки… и вот подошел к Нужным Вещам. Взглянул походя на витрину, посмотрел вперед но Мейн Стрит, мысленно прикинул, что вполне еще может успеть до того, как польет по настоящему… и вдруг замер как вкопанный.
Ноги пронесли его к этому времени мимо Нужных Вещей, и пришлось возвращаться. Над витриной горела всего одна лампочка, мягко освещая три предмета, ночующие там. Свет пролился и на лицо Хью и чудесным образом преобразил его. Он стал похож на маленького уставшего мальчика, пересидевшего свое время ложиться в кровать и неожиданно увидевшего то, что он хотел бы получить в качестве рождественского подарка, то, что он должен был получить, так как ничто другое на всей цветущей земле не могло бы этого заменить. По бокам стояли узкие, высокие, похожие на флейты бокалы цветного стекла (те самые, которые так дороги были сердцу Нетти Кобб, но Хью этого не знал, а если бы даже и знал, то ему было бы тридцать раз наплевать), а между ними…
Между ними лежал лисий хвост. И вдруг снова вернулся 1955 год, он только что получил свое водительское удостоверение и катил на Школьный Чемпионат Западного Мэна — Касл Рок против Гринзиарк — в отцовском «форде» выпуска 1953 года. Стоял не по сезону теплый ноябрьский денек, достаточно теплый, чтобы опустить старый брезентовый верх (если вас целая компания веселых заводных подростков, то такой ерунды вполне хватит, чтобы устроить сумасшедший дом), а их было в машине шестеро. Питер Дойон захватил с собой флягу виски Лог Кэбин, Перри Комо возился с радио, Хью Прист сидел за белым рулем, а привязанный к антенне, развивался длинный роскошный лисий хвост, именно такой, на который он теперь любовался в окне витрины.
Он вспомнил, как мечтал, что когда у него будет собственный кабриолет он привяжет на радиоантенну такой же хвост.
Еще он вспомнил, как отказался от предложенной фляги, когда подошла его очередь. Он ведь был за рулем, а когда ведешь машину, пить нельзя, поскольку ты в ответе за жизнь своих пассажиров. И еще кое-что он вспомнил: уверенность в том, что это самый счастливый час самого счастливого дня в его жизни.
Воспоминание удивило его ясностью и живостью ощущения — дымный терпкий аромат сжигаемых листьев, ноябрьское солнце подмигивающее в витринах, и теперь, глядя на лисий хвост, он внезапно понял, что тот далекий день и в самом деле оказался самым лучшим днем во всей его жизни, одним из последних перед тем, как он очутился в цепких, вязких обволакивающих объятиях алкогольных паров, превративших его силой злого рока в уродливую пародию на Короля Мидаса[8] — к чему бы он с тех пор ни прикасался, казалось, обращалось в зловонное дерьмо. И вдруг его осенило: я могу измениться. Идея тоже оказалась заманчиво ясна. Я могу начать все сначала. Разве такое возможно?
Да, думаю, иногда возможно. Я могу купить этот лисий хвост и привязать его к антенне своего «бьюика».
Все, конечно, будут смеяться. Ребята отведут душу, будьте покойны.
Какие ребята? Генри Бофорт? Этот маленький засранец Бобби Дагас? Ну и что? И черт с ними. Купи этот хвост, привяжи к антенне и вперед… Куда вперед?
А что, если для начала на встречу А.А.[9] в Гринзпарк? На мгновение эта мысль так его взволновала, как может взволновать заключенного ключ, случайно забытый охранником в замочной скважине тюремной камеры. Он воочию представил себе, как получает сначала белую карточку, потом красную, потом синюю, становится все трезвее день ото дня, из месяца в месяц. Правда, больше не будет Мудрого Тигра. Это плохо. Но не будет и страха, с которым он каждый раз вскрывает конверт с зарплатой — а вдруг там расчет, а это уже совсем плохо.
